Популярный телеведущий Юрий Макаров сегодня снимает обычную трехкомнатную квартиру на Соломенке. Хотя были у него жилища получше. О них он вспоминает с теплой ностальгией и на судьбу не ропщет…
«Нас считали буржуями…»
— Юрий Владимирович, насколько мне известно, родились Вы не в Киеве…
— Действительно, первые три с половиной года своей жизни я провел в столице Болгарии Софии. И несмотря на малый возраст, многое помню о том времени… Наш «белоэмигрантский» дом представлял собой классическую коммунальную квартиру по советскому образцу, разве что обычаи были помягче.
В целом же Болгария была бедной страной и невероятной провинцией. Но там было несколько свободней, чем в СССР. Люди могли выезжать за рубеж, зарабатывать деньги, покупать нормальную одежду, машины…
— А как оказались в Киеве?
— Моя семья решила вернуться на родину. Сперва мы оказались в Луганске, где моему деду нашлась работа священника. Провели там два года, а потом советская власть устроила деду классический «пятый угол», потому что это был период обострения борьбы с религией… Возможно, если б дед вел себя более осторожно, все и обошлось бы. Но он верил в справедливость и считал, что все должно быть по закону. Потому начал правду искать. А закончилось это тем, что ему просто запретили служить. В результате лишился и работы, и служебного жилья. Пришлось нам перебраться к маме в Киев.
— Где Вы поселились?
— У моей мамы была шикарная комната, считавшаяся квартирой, в бывшем отеле «Европейский», который находился там, где сейчас стоит Украинский дом. Корпус, который выходил на саму площадь, был занят прокуратурой, а во дворе, во втором корпусе, обитали мы. Комната была «целых» 18 метров, и когда мы еще провели себе воду, к нам вообще стали относиться как к буржуям... На нашем этаже было где-то полсотни комнат, а «удобства» — одни на весь этаж. Можете себе представить, что там творилось по утрам...
В таких вот условиях вчетвером мы прожили там почти год. А в 1962 году мама получила квартиру, в которой живет до сих пор.
— Когда Вы оставили семейное гнездо?
— Лет в двадцать пять, наверное. И, естественно, сразу встал вопрос о собственной крыше над головой.
«Сам обустроил квартиру-студио…»
— Каким же образом решали «квартирный вопрос»?
— Так уж вышло, что я практически постоянно жил в квартирах моих жен. Сначала у первой, потом у второй. Лишь когда женился в третий раз, то купил свою первую и пока последнюю собственную квартиру… А сейчас вот со Светланой, моей нынешней женой, мы жилье снимаем.
— Не чувствовали дискомфорта из-за того, что длительное время жили «в гостях»?
— Дискомфорта не было никакого, я не чувствовал, что нахожусь на каких-то птичьих правах. Отношения с родственниками моих жен складывались вполне нормально.
— Наверное, живя в чужих квартирах, Вы не могли особо повлиять на интерьер, а в своей собственной удалось проявить творческую фантазию?
— В некоторой степени. Хотя ремонты мне довелось делать везде. Правда, в первом случае не успел закончить, а во втором — удалось сделать все на славу, было на что посмотреть.
— Разрабатывали дизайн жилища?
— Да, и дизайн разрабатывал, и собственными руками воплощал свои идеи в жизнь.
— Что же там было такого особенного?
— Первое (не знаю, откуда эта идея возникла), что я сделал во второй квартире, — объединил кухню с большой комнатой, то есть сделал просторную квартиру-студио, как это сейчас называется. Оказалось, это очень удобно.
— А когда именно Вам пришла в голову такая идея?
— В начале 1980-х. У моей тогдашней жены был легкий характер, так что она мне полностью доверила обустройство жилья. Тем более, мы тогда ни от кого не зависели, и я мог сделать все своими руками.
«И к черным обоям можно привыкнуть…»
— После того, как Вы съехали из собственной квартиры, Вам приходится снимать жилье…
— Поначалу арендовал обычную двухкомнатную квартиру на улице Богдана Хмельницкого. Однако нам с женой она оказалась маловата. Мы оба журналисты, поэтому необходимость кабинета очевидна. Спальня для этих целей не подходит: и я курю, и Светлана, а так как часто трудимся допоздна, то спать в этой комнате невозможно. Вторая комната — гостиная, где стоит телевизор, являющийся для меня рабочим инструментом. Я просто вынужден его смотреть. Кроме того, Светлана еще и прекрасный художник, ей нужно где-то рисовать, поскольку мастерской у нее нет. Вот и решили расширяться, переехали на Соломенку.
— По какому принципу выбирали новое место жительства?
— Взяли газету с объявлениями и, по-моему, первый же телефон, по которому мы позвонили, принадлежал хозяевам этой квартиры. Мы приехали, посмотрели и заключили договор.
— Нравится здесь?
— В общем неплохо. Единственное, что нас несколько смущало, это черные обои в коридоре. Но можно и к этому привыкнуть. А так тут довольно удобно. К тому же я человек автомобильный: с тех пор, как у меня 15 лет назад появился автомобиль, я без него не представляю своего существования. Для меня важно быстро проехать в нужный пункт с минимумом «пробок», поэтому сейчас мне гораздо лучше здесь. Да и железнодорожный вокзал недалеко, он служит прекрасным ориентиром. С одной стороны, это близко к центру, а с другой — здесь можно передвигаться на машине без особых проблем.
— Вы что-то меняли в этой квартире?
— В гостиной стояла стенка советского образца, и я сразу предупредил хозяев, что мы уберем эту стенку в другую комнату, подальше с глаз. Вместо нее мы купили простые стеллажи в IKEA и расставили на них наши книги, сувениры. Кстати, это оказалось дешевле, чем покупать отечественную мебель. К тому же очень удобно: тебе привозят картонную пачку, ты собираешь всю мебель за пять минут, причем все дырочки совпадают, а все винтики на месте. Ну, а если что поцарапается или морально устареет, то несложно будет пойти в тот же магазин и по каталогу выбрать себе что-то новое…
— Вы как-то сокрушались о том, что на предыдущей квартире у Вас не было места для фортепиано. Но и в этой квартире его нет…
— А я уже теоретически этот вопрос решил. Собираюсь в ближайшем будущем приобрести себе электронное пианино. Оно, во-первых, компактное, а во-вторых, позволяет играть в наушниках. Так что рядом с цветочным уголком в гостиной у меня будет музыкальный.
— Вы уже долго тут живете?
— Около полугода.
— А как у вас складываются отношения с хозяином квартиры?
— Нормальные, поскольку мы с самого начала расставили все точки над «і».
— Вы комфортно себя здесь чувствуете?
— Вполне. Хотя все же, если бы мог, то поменял бы упомянутые обои в коридоре. А перестраивать здесь все равно ничего нельзя, потому что все стены капитальные. Возможно, сменил бы пол, потому что паркет изрядно поистерся и скрипит. Но это уже мелочи…
— Значит, Вас не смущает отсутствие собственной недвижимости?
— Меня вполне устраивает то, что есть. Ведь сегодня такая квартира стоит никак не меньше 150 тысяч долларов. Между тем бизнесом я не занимаюсь, поэтому заработать на приличное жилье нереально. А просчитав все тонкости кредитования, я понял, что и данный вариант мне не подходит: не успею расплатиться. Честно говоря, некоторое время я комплексовал по поводу отсутствия своей квартиры, но когда полностью осознал сложности ее покупки, то все вопросы и проблемы отпали сами собой. В конце концов миллионы людей во всем мире живут в съемных квартирах, не чувствуют никакого дискомфорта и радуются жизни!.. К тому же, видимо, я унаследовал от предков рефлекс не иметь ничего лишнего. Так что если вдруг хозяин перестанет сдавать эту квартиру, поиск нового жилья у меня много времени не заберет.
«Еще одна комната не помешала бы…»
— Что Вам нужно для того, чтобы в квартире было уютно?
— Главное, чтобы меня ничего очевидно не раздражало.
— А что может Вас раздражать в интерьере?
— Например, советские мебельные стенки. Не люблю ковров на стенах, разве что квартира обустроена в восточном стиле, а ковер гармонично туда вписывается. Не люблю роскошную мебель в стиле Людовика XV или Людовика XVI. Раздражают меня и хрустальные люстры, причем даже не знаю, что меня больше раздражало бы: настоящий хрусталь или та советская пластмассовая подделка. Боюсь, что как раз к подделке я бы относился лучше.
— Вернемся к тому, что в доме должно быть…
— Как говорил профессор Преображенский, мне бы еще одна комната не помешала. В качестве мастерской для Светланы. Сейчас у нас три комнаты: гостиная, кабинет и спальня. Поэтому ей, как и раньше, негде развернуться. Это целая история, когда приходят покупатели, и она начинает доставать свои картины. А в остальном особых требований у меня нет. Ну разве что мягкую мебель здесь поменял бы, поскольку та, что есть, не очень удобная.
— Это хозяйская мебель?
— Да, хотя мы ее немного изменили: привезли из Карпат покрывала из барашков и накрыли ими кресла и диван. Не хотим портить хозяйский светлый мягкий уголок, вот и решили так его усовершенствовать. Нашли некий компромисс, который всех устроил.
— Оформлением квартиры Вы занимались вместе со Светланой?
— Да, у нас было коллективное творчество. И хотя особых дизайнерских навыков у нас нет, получилось все симпатично и уютно. Кроме того, в компетенции Светланы еще и цветы. Кабы больше места, то цветов в доме было бы раз в десять больше, ведь у нее растения прекрасно растут.
— Кроме книг, у вас на полках много различных сувениров. Откуда они?
— Иногда привозим из поездок, иногда дарят.
— Похоже, всерьез увлекаетесь «заячьей» темой: вон сколько собрали ушастых…
— Это вышло случайно. Все началось с того, что одна наша подруга из Одессы привезла нам две скульптурки зайцев. Мы из этого сделали культ «Большого зайца». Так что сейчас у нас целый «заячий пантеон», который располагается не только на книжных полках, но и на креслах с диванами.
— Помимо зайцев, у вас есть и картины…
— Две картины принадлежат кисти Светланы. Еще есть работы известных художников Бориса Егиазаряна и Петра Старуха. Остальные картины мы временно припрятали. Здесь ярко проявляется одно из главных неудобств съемной квартиры — невозможно сверлить дырки в стенах, где тебе нужно.
— Светлана обмолвилась, что если бы у нее была возможность, она бы с удовольствием разрисовала потолок на кухне. Как Вы к этому относитесь?
— Абсолютно нормально, я бы ей разрешил разрисовывать все, что угодно. И не потому, что она моя жена, а потому, что считаю ее хорошим художником. Полагаю, если б она посвятила себя исключительно живописи, то уже была бы куда более признанной художницей.
— Судя по тому, что книги у вас стоят на виду, вы решили сделать их частью интерьера?
— Говорят, что для книг открытое хранение довольно вредно, но книг у меня много, поэтому хранить их где-то нужно. К тому же хочется иметь к ним легкий доступ.
— Вы успели определиться с любимым местом в этой квартире? Где Вы проводите больше всего времени?
— Больше всего я провожу за компьютером, так что это нельзя назвать любимым
местом. Но в коридоре я устроил себе место для чтения, повесил рядом фонарик из кафе «Бабуин», который мне подарила его хозяйка Полина. И этот уголок мне очень импонирует.
— Ничего, что живете аж на четырнадцатом этаже?
— Это же хорошо! Я бы не возражал, если б это был шестнадцатый этаж: панорама из окон потрясающая. Признаться, давно мечтал жить на верхнем этаже. Поэтому, если б у меня была финансовая возможность, то из всех роскошеств я бы выбрал себе возможность жить в пентхаусе.
— А за городом в частном доме Вы бы не хотели жить?
— Скорее, нет. Я все же «дитя асфальта», не чувствую природу. Тем более, частный дом — это другой уровень благосостояния. Хотя Светлана с удовольствием бы занималась домом и садом, и ей больше ничего не надо было бы. Но меня за город не тянет. Как-то даже предлагали выгодно приобрести земельный участок за городом, но я не решился, о чем совсем не жалею…
— Говорят, на улице Жилянской стоит особняк, который некогда принадлежал
вашей семье. Это правда?
— Мои предки, семья фон Гренбергов, в самом деле были его собственниками (им принадлежал целый этаж). В Австралии, Болгарии, возможно, еще где-то проживают наши родственники, которые могли бы на него претендовать. Хотя по нашим законам вернуть это имущество не представляется возможным.
— У дома есть своя история?
— Моя прабабушка родилась и жила в доме №120 по улице Жилянской. Потом ее украл мой прадед, точнее они сбежали вместе, по-другому ее за него замуж не отдали бы. Так что скандал получился громкий, и с тех пор наши отношения с остальными фон Гренбергами испорчены (смеется). Но к дому предков я отношусь с уважением, хоть на него и не претендую. Там сейчас расположена региональная таможня, так что здание в надежных руках (смеется). А вот моя мама, похоже, до сих пор воспринимает этот дом как свое наследство…
- 1411 переглядів
