Ненужная предосторожность. К кому «ходят в гости» квартирные воры

Ненужная предосторожность

К кому «ходят в гости» квартирные воры

У Маши неотвратимо приближался отпуск, и надо было что-то с этим делать. Потому что у нее все так страшно неудачно сложилось, что, может, лучше бы этого отпуска вовсе не было бы — мало того, что ее бросили, так ведь бросили уже целых полгода назад. И вы можете себе представить, что за эти полгода она все еще никого другого всерьез не встретила! Так что можете себе представить то состояние, в котором девушка собралась отдыхать…

Поскольку отпуск явно намечался одинокий, Маша решила ни в какую заграницу не ездить, ведь как-то глупо саму себя куда-то вывозить, это все равно, что самой организовывать себе кофе в постель. Вот и поехала она на главный курорт страны, в Ялту — громко объявив всем о своем официальном намерении просто отоспаться, назагораться и наплаваться. А чтобы не волноваться понапрасну насчет сохранности домашнего скарба, установила она у себя металлическую входную дверь. Дверь была массивная, тяжелая и уже своим видом внушала уважение. Не уступал ей в солидности и замок: как сказали Маше в магазине, открыть его нельзя никакой отмычкой.

Однако все-таки в подсознании девушки явно жила мечта о том, что в этом году ей на морских пляжах непременно суждено встретить мужчину ее мечты, потому это самое подсознание, занимаясь укладыванием чемоданов, положило туда всякие элегантные наряды и прочую женскую дребедень, одинокой отдыхающей решительно не нужную.

И вот сидит она на пляже — такая одинокая и красивая, вся в черном бикини и с книжкой писательницы Дарьи Донцовой в руке. Рядом расположилось шумное семейство с тремя чудовищными детьми, которые все время бросали в Машу своим мячом, а когда не попадали, то умело сыпали ей в глаза песком. Маша давно бы уже ушла в другое место, но мать этих жутких деток — такая милая полная женщина неопределенного возраста — все время соглашалась присматривать за Машиными вещами, пока та купается. А попросить кого другого Маше было страшно: могут спереть, а эта не сопрет, ибо как ей потом с тремя малявками убегать-то?

И вот так прошло целых три дня; отпуск явно не задавался, и Маша уже начала понимать: не исключено, что она уедет, так и не расслабившись как следует. Мужчины вокруг все как один были либо жутко несимпатичные, либо с дамами. А одиноких женщин, причем все больше очень даже молодых и красивых, в этом году в Ялте было что-то слишком много. То есть шансов — никаких, поэтому Маша сильно удивилась, когда услышала за своим плечом невероятно мужественный голос, произносящий убийственные по своей оригинальности слова:

— Не может быть! Такая красивая девушка — и одна?

Маша гордо обернулась и увидела мужчину того сорта, в чьем присутствии почему-то невольно хочется выпрямить спину и немедленно начать демонстрировать хорошие манеры. Спину Маша выпрямила, а вот манеры как-то сразу в голову не пришли, поэтому она только застенчиво прикрылась Донцовой и сильно выпучила глаза.

— Понимаю, — продолжал интересный мужчина. — Вам, наверное, так все надоели, что вы решили побыть в одиночестве? Я вам мешаю?

Маша промычала что-то неопределенное, одновременно означающее и «да» — в том смысле, что, мол, страсть как утомилась от общества, и «нет» — это уже про то, что лично он ей ничуть не мешает.

Вот так завязалась беседа, полная блеска и остроумия, в процессе которой Маша узнала, что ее нового знакомого зовут Андреем, что он приехал из Москвы, и тоже один, и что ему писательница Донцова как-то не нравится. Сначала Андрей сидел рядом с Машей на корточках, потом уселся на песок, но скоро их отношения зашли так далеко, что он переместился на ее пляжное полотенце...

Вечером берег Черного моря они покидали вместе. Он пригласил ее поужинать — она согласилась. Они танцевали при луне и пили вино, но Маша от соблазна удержалась. На следующий день они снова встретились утром на пляже и тоже ужинали, танцевали, и в конце концов случилось неизбежное. А, собственно, почему бы и нет?

Между прочим, они еще иногда и разговаривали — Андрей оказался таким умным, он столько всего знал, и чего он только не повидал! Еще бы, думала Маша, с такой-то работой — Андрей, оказывается, был классным оператором, и его прямо на куски рвали то киношники, то телевизионщики. Так что он со своей телекамерой побывал во всех концах света, а своей кинокамерой снял все главные фильмы нашего времени. Особенно нравилось Андрею работать с Никитой — Маша не сразу догадалась, что речь идет о самом Михалкове, а когда догадалась, то пережила настоящее потрясение.

Однако Андрей умел не только говорить сам. Он с самым искренним интересом выслушивал Машины истории о ее работе и жизни вообще, сочувствовал ее проблемам, понимал, что, с одной стороны, хорошо жить совсем одной, но иногда вдруг на душе станет так пусто… И даже как-то похвалил ее за предосторожность, когда Маша рассказала про свою металлическую дверь.

Словом, не прошло и недели с начала их романа, а они уже стали так близки друг другу — прямо как родные. А впереди у них было еще десять дней — вполне достаточно для того, чтобы узнать друг друга еще лучше. И Маша уже ловила себя на мысли, что она невольно вплетает Андрея в свои планы на будущее. Да и сам Андрей, специально, чтобы лететь вместе с Машей, на несколько дней отложивший свое возвращение домой, все чаще говорил о том, что вот нечто такое он ей в Москве покажет и с кем-то там ее обязательно познакомит. То есть у романа намечалось самое серьезное продолжение, и последствия его были совершенно непредсказуемы.

Но могла ли большая жизнь оставить в покое такого жутко востребованного оператора Андрея? К сожалению, в далеких джунглях Амазонии случилось страшное извержение вулкана — и кто, скажите на милость, кроме Андрея, мог толком отснять это стихийное бедствие, сопровождаемое многочисленными человеческими жертвами, должным образом? Да никто!

Андрей вручил Маше на прощание огромный букет цветов, трагически ее расцеловал, подарил упаковку своих любимых мятных карамелек и сказал, что очень скоро приедет к ней в Киев. Да — впопыхах он чуть не забыл взять у Маши телефон и адрес. Но все-таки не забыл и сам очень развеселился:

— Надо же! Мне кажется, что я так давно тебя знаю, что даже про телефон не подумал, с ума сойти! Но я бы все равно тебя нашел, ведь ты — та самая женщина, которую я искал всю свою жизнь!..

С отъездом Андрея Маше стало в Ялте совершенно тоскливо. Опять одна, с недочитанной Донцовой — вытерпеть это было выше ее сил. Хватит с меня, решила Маша — и полетела домой.

И вот, вся в розовых мечтах и с сердцем, переполненным любовью, Маша впорхнула в родной подъезд и, о ужас, увидела открытую настежь дверь своей квартиры. Внутри был полный разгром: все ящики в шкафу вывернуты, книжки разбросаны, любимая вазочка разбита вдребезги. А на ковре у порога валялся фантик от знакомой до боли мятной карамельки…

Маша обессиленно опустилась на пол своего разоренного «гнездышка» и заплакала. Выходит, прав Минздрав, призывающий остерегаться случайных связей. И насчет курения тоже прав мудрый Минздрав — но, скажите на милость, когда такое вокруг творится, как же тут не закурить?..